На это и надеялись подследственные
Белогорского изолятора временного содержания, передавая в ТВС пачку
своих писем. В каждом из них - отчаянная просьба помочь и угрозы пойти
на крайние меры.
Нередко доведенные до отчаяния люди обращаются в ТВС как в последнюю инстанцию. И хотя ни затопленными подвалами, переполненными мусорными контейнерами во дворах домов, «бесхозными» трупами сегодня никого ни удивишь, надежда, как говорится, умирает последней. Надежда на то, что четвертая власть поможет разобраться, выяснить, навести порядок. И зачастую ТВС становится отправной точкой, с которой проблемы начинают решаться.
На это и надеялись подследственные
Белогорского изолятора временного содержания, передавая в ТВС пачку
своих писем. В каждом из них - отчаянная просьба помочь и угрозы пойти
на крайние меры.
«…Очень просим вас посетить Белогорский ИВС и довести до сведения общественности факты о том произволе и беспределе, который творится со стороны сотрудников изолятора по отношению к заключенным, - писали они. - Мы неоднократно обращались с жалобами как в городскую, так и областную прокуратуру. Еще был бунт. Но никаких положительных результатов это не принесло. Что нам нужно? Да только человеческое отношение и то, чем не обошло нас государство. Но даже эту малость у нас забирают оборотни в погонах. Мы уже готовы пойти на крайние меры. Может быть, когда прольется наша кровь, удастся достучаться до людей по ту сторону решетки?»
«…Не останьтесь равнодушны к судьбе арестантов. У нас нет выхода, поэтому вынуждены обратиться к вам. Если не сможете нам помочь, то помимо бессрочной голодовки мы прольем свою кровь. Больше нет сил терпеть то, что творится в этих стенах. Ведь мы требуем свое и очень просим посетить ИВС. Не откажите в просьбе».
«…Судя по произволу со стороны сотрудников Белогорского изолятора временного содержания по отношению к арестованным, создается впечатление, что работникам правоохранительных органов чуждо все человеческое. Как в царские времена конвоиры встречают нас с этапа палками. Не говоря уже о той нецензурной брани, которая «льется» в наш адрес. Хотя повода для этого никто не дает. Сотрудниками ИВС создан «конвейер» по выбиванию показаний и фабрикации уголовных дел. Так они избавляются от «висяков» и тем самым повышают показатели раскрываемости преступлений.
Не будем вдаваться в подробности и говорить о тех мелочах, из которых складывается полная картина происходящего здесь. Об этом вы узнаете при личной встрече с нами. Пока же мы вынуждены продолжать объявленную нами бессрочную голодовку. Искренне надеемся на ваше участие в решении наших проблем».
Под каждым из таких писем, написанных в адрес ТВС и главы города, более десятка подписей. Александр Ходунов обращения арестантов не прочитал. Не стал этого делать и первый замглавы Леонид Логвиновский. Выслушав обратившегося к нему журналиста, он заявил, что «к изолятору временного содержания администрация города не имеет никакого отношения, и повлиять на ситуацию она не в праве».
На вопросы, что же происходит на самом деле в ИВС, ответил первый замначальника ГРОВД Владимир Карчагин. Увидев письма, он искренне удивлялся тому, каким образом послания удалось передать в телекомпанию. К их содержанию он мало проявил интереса. Зато внимательно изучил фамилии подписавшихся. Выяснилось, что в изоляторе временного содержания запрещены как свидания, так и общение между заключенными, находящимися в разных камерах. Хотя Владимир Карчагин не стал скрывать, что способ пообщаться, несмотря на предпринимаемые меры, подследственные все же находят.
- Для этого они в стенах, под потолком проделывают сквозные отверстия, - пояснил он. - В качестве рабочего инструмента используют ложки. Если из одной камеры в другую удается передать сигареты или хотя бы кусочек сахара, то связь считают налаженной. Заделывать отверстия цементом сотрудникам изолятора приходится каждый день.
Не стал умалчивать первый замначальника милиции и о бунте, который устроили задержанные. По его словам, собрали подписи и организовали голодовку трое задержанных за разбойное нападение. Но после того, как одного из них отправили в Серышевский ИВС, беспорядки прекратились.
- В изоляторе, как и в настоящей тюрьме, - рассказывает Владимир Карчагин, - подследственные живут по своим негласным законам. Те из них, кто чувствует поддержку других заключенных, ведут себя посмелее. Остальным приходится подчиняться.
Чтобы окончательно прояснить ситуацию, он предложил пройти в изолятор. Правда, после согласования с начальником ИВС подполковником милиции Владимиром Мамоном. Едва спустившись вниз, мы столкнулись с выводимыми в это время из камер тремя подследственными. Их конвоиры должны были доставить в суд. На вопрос, можно ли с ними пообщаться, Владимир Мамон ответил утвердительно. Разговор был непродолжительный.
- Никакого бунта не было, - сказал один из арестантов. - Голодовка длилась всего один день. Мы просто требовали разрешить нам пользоваться бритвенными станками и пропускать передачи от родственников с чаем и сигаретами с фильтром. Ведь в тюрьме это разрешено, а здесь почему-то запрещается.
Жаловаться еще на что-то мужчины не стали. Хотя возможность, в принципе, была. Во время нашего разговора начальник ИВС с конвоирами стоял в стороне. Да и громко играющая в помещении музыка не позволяла слышать, о чем идет речь. При желании подследственные могли рассказать о том, как их избивают дубинками. Но почему-то предпочли промолчать.
Кстати, по словам Владимира Мамона, пищу для арестантов готовят в кафе «Фараон», кормят три раза в день. К примеру, на обед подают первое, второе и чай. Иногда балуют салатами. Два раза в неделю принимаются передачи от родственников и просто знакомых. Что касается сигарет с фильтром, бритвенных станков и чая, из которого подследственные варят «чифирь», то по инструкции все это запрещено. В целях безопасности.
- Из фильтра от сигареты можно сделать заточку, - пояснил начальник ИВС. - Бритвенные станки тоже нередко используют не по назначению. Но их подследственным все же выдают. Только бреются они под присмотром конвоиров, затем сразу же сдают назад.
Его слова подтвердила экскурсия по камерам. Помимо проделанных отверстий в стенах, подследственные ломают шконки, раковины и бетонные ограждения туалетов. В нескольких пустующих камерах «с мясом» вырваны доски из пола. Хотя четыре года назад условия содержания были еще хуже. Спать подследственным приходилось по очереди. Из-за отсутствия вентиляции прогрессировал туберкулез. Теперь в ИВС ситуация изменилась. В каждой камере есть стол, раковина, туалет и отдельные спальные места. А месяц назад областное УВД выделило 70 тыс. рублей на строительство прогулочного двора для находящихся в изоляторе. Правда, по словам прокурора города Валерия Сергиенко, этих денег не хватит. Он рассказал, что тоже побывал в изоляторе и пообщался со всеми, кто захотел с ним встретиться. И пришел к мнению, что перечисленные жалобы и требования необоснованны.
В последней камере, где довелось побывать, содержались две женщины. На вопрос, принимали ли участие в голодовке, они ответили отрицательно. Но мужчин в их требованиях поддерживают. Пожаловались на отсутствие шампуня и горячей воды. По их словам, они не раз слышали, как отправляемых на этап мужчин конвоиры били дубинками.
- А почему вы не участвовали в бунте?
- Нам мужики запретили это делать.
- А как они могли это сделать, если вам запрещено общаться?
- А мы через вентиляционную решетку переговариваемся, - отвечающая на вопрос покосилась в сторону присутствующего начальства. Тот заметил:
- Лена, ты же знаешь, что это запрещено.
- Ну, товарищ начальник, Вы же меня знаете…
- Знаю… Ходка, как-никак, уже четвертая…
Мы вышли из изолятора. Прощаясь, Владимир Мамон сказал, что применение дубинок всегда оправдано. Причина - поведение конвоируемых. Такие меры законом предусмотрены.
Анна Нурадилова