Год назад представители фонда «Право матери» сообщили, что, по данным их организации, в армии ежегодно от неуставных отношений погибают две тысячи солдат. Число покалеченных, получивших травмы позвоночника, облучение и другие увечья, по их словам, подсчету не поддается. По официальным данным Мин-обороны, в 2003 году инвалидами стали 13 тысяч военнослужащих, 300 тысяч нуждаются в протезах и инвалидных колясках. Данные за прошлый год до общественности пока не доведены. Точно так же никто не знает, сколько ребят исчезло из воинских частей за время своей службы. В положительном результате поисков, похоже, заинтересованы только родители ребят.
Именно так считает Людмила Зражевская. Ее
сына Алексея призвали служить Отечеству три года назад. Но до сих пор от
парня нет известий… И все это время его родители отчаянно надеются, что
жив. Что когда-нибудь откроется дверь отчего дома, и на пороге появится
самый младший из детей. Светловолосый парень с грустной, щемящей
материнское сердце, доброй улыбкой.
В армию Алексея призвали, как и многих его сверстников, едва ему исполнилось восемнадцать. До этого он пробовал учиться в техникуме Благовещенска. Но привязанность к дому и близким оказалось слишком сильной, и, бросив учебу, он вернулся в родное село Никольское. Здесь все было понятным и знакомым: дом, школа, где закончил девять классов, магазин, где работала мама. Людмила Зражевская говорит, что сын часто приходил к ней и подолгу оставался рядом.
- У него характер спокойный. Домашний он у нас, - рассказывает она. - Вся молодежь на дискотеки бегала. Многие увлеклись выпивкой, сигаретами, гулянками, а он не любил это. Все больше дома быть ему нравилось.
Еще до того, как пришла повестка, родители думали, что в армию, скорее всего, Лешу не возьмут из-за плохого зрения, но медкомиссия военкомата признала его годным к военной службе. И в 2001 году Алексей начал службу в учебном подразделении Князь-Волконского гарнизона под Хабаровском. Полгода обучения военным премудростям, судя по письмам юноши, были нелегкими, но терпимыми. Тогда еще Алеша писал домой часто. Когда Людмила Николаевна приехала на присягу сына, он ей признался: «Здесь бьют. Но, пожалуйста, никому не говори об этом». Он, как и его родители, с нетерпением ждали распределения. Парень писал матери, что его пообещали направить служить поближе к дому, в Белогорск.
Больше месяца не было ни одного письма. А потом выяснилось, что в ноябре Алексея Зражевского отправили на Сахалин. Там он попал в воинскую часть в поселке Хомутово.
Письма от Алеши стали приходить гораздо реже, но в каждом была отчаянная мольба о помощи.
«...Я боюсь здесь служить. Бьют каждый день. Болят шея, бока. Угрожают, что на дембель отсюда домой я не уеду. Мне уже страшно. Стою в наряде в штабе второй месяц. В казарму возвращаться боюсь. Мамуля, может вы мне чем-нибудь поможете? Вытащите меня с этого проклятого Сахалина. Я не знаю, что у этих дагестанцев на уме, злющий народ. Мамуля, я вас прошу, умоляю, помогите мне. Чем быстрее, тем лучше. Я хочу прийти живым и здоровым с армии…»
Людмила Николаевна рассказывает, что дважды сын обращался в местный Совет солдатских матерей с жалобами: вымогают деньги, а если их нет, то бьют. Но помощь ему не оказали. Парень из Татарстана, с которым Алеша познакомился еще в учебке Хабаровска, не выдержал первым. Вскрыл себе вены. Его спасли и комиссовали. После этого парень попал в психиатрическую лечебницу.
Родители в письмах успокаивали, как могли. Говорили, что нужно быть мужчиной и стойко переносить тяготы военной службы. В последнем письме Алеша просил его понять, простить и не обижаться: «Я вас очень люблю!» Потом Алеша попал в медсанбат. В часть он уже не вернулся…
Спустя некоторое время Белогорская военная прокуратура сообщила Зражевским, что их сын дезертировал с места службы. Командир воин-ской части, где служил Алеша, хранил молчание.
Узнав об исчезновении сына, Людмила Николаевна тут же выехала на Сахалин. Две недели поисков не принесли результатов. Зато она узнала, что сын - не единственный, кто попал в такую ситуацию. Что в бегах находились многие. Кто-то торговал на рынке, кто-то работал в шашлычных. Возвращаться в воин-скую часть никто из них не хотел. Немало оказалось и мест, куда солдат отправляло на работы само командование. За солдата-чернорабочего предприниматели платили офицерам. Кто-то из начальства высказал предположение, что Алексей отправился на путину лосося, чтобы заработать, и мог появиться после ее окончания. Мать Алексея узнала, что на Сахалине широко распространены случаи подрабатывания солдатами в хозяйствах у гражданских лиц. И что иногда это происходит с ведома начальства.
Осенью 2002 года Людмила Николаевна еще раз полетела на Сахалин. Тогда ей сообщили, что ее сына вроде бы видели на рынке. Был еще один месяц безрезультатных поисков...
За три года куда только не обращались родители пропавшего солдата. Они писали в Москву, в Хабаровск, на передачу «Жди меня».
- Костьми лягу, а внука, сына дочери, в армию не пущу, - с твердостью в голосе говорит Людмила Николаевна.
А на днях в редакцию обратилась Лидия Бердюгина из Белогорского Совета солдатских матерей. Она сообщила, что из Хабаровска поступила телефонограмма. В ней говорилось, что в поселке Талакан Бурейского района у одного из местных предпринимателей насильственно в течение трех лет удерживается беглый солдат...
Елена Храмова