26 апреля исполнится 21 год с тех пор, как произошла чернобыльская авария. Тогда взорвался четвертый энергоблок Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС), которая располагалась на территории Украинской ССР. Реактор был полностью разрушен, а в окружающую среду попало огромное количество радиоактивных веществ. Для устранения последствий аварии со всей страны съезжались гражданские специалисты и военнослужащие. По оценкам экспертов, за несколько лет ликвидации через Чернобыль прошло около шестисот тысяч человек, позже их назвали «ликвидаторами». Один из них житель Белогорска Александр Димов. Своими воспоминаниями о событиях тех дней он поделился с корреспондентом «ТВС-анонса» Ольгой Киргинцевой.
До сих пор установить точное число пострадавших от Чернобыльской аварии не удалось. К ним относят погибших работников АЭС и пожарных, военнослужащих и гражданских лиц, привлекавшихся к ликвидации последствий аварии, а также жителей районов, подвергшихся радиоактивному загрязнению. Правда, существует одно «но». Для того чтобы их признали пострадавшими, должны быть представлены доказательства того, что именно авария стала причиной ухудшения здоровья.
Всего же из зон, подвергшихся загрязнению, были эвакуированы около двухсот тысяч человек. На следующий день после аварии эвакуировали население города Припять. Затем взялись за жителей других населенных пунктов 30-километровой зоны вокруг ЧАЭС. Но о причинах эвакуации никто не распространялся. Как рассказывают очевидцы, переселившиеся в Белогорск, им просто объяснили, что на улицу нельзя выходить без головных уборов. Более того, в то время, как все иностранные СМИ говорили об угрозе для жизни людей, а на экранах телевизоров демонстрировалась карта воздушных потоков в Центральной и Восточной Европе, в Киеве и других городах Украины и Белоруссии проводились праздничные демонстрации и гуляния, посвященные Первомаю.
Первое официальное сообщение об аварии прошло по телевидению лишь 28 апреля, но оно содержало очень мало информации о том, что произошло, и население по-прежнему не было предупреждено об опасности. Тем временем, на ЧАЭС стали прибывать ликвидаторы.
Они работали в опасной зоне посменно: те, кто набрал максимально допустимую дозу радиации, уезжали, а на их место приезжали другие. Командировали, в основном, на два месяца. Как говорит Александр Димов, в добровольно-принудительном порядке.
- Мне сказали так, - рассказывает он. - Хочешь получить квартиру, значит, поедешь. Нет, - будешь стоять в очереди на жилье долго.
Основная часть работ была выполнена в 1986-1987 годах. Тогда территорию станции очистили от обломков и производили захоронение разрушенного реактора. Вокруг четвертого блока построили бетонный «саркофаг».
- В августе 1986 года меня отправили из Благовещенска в командировку на ЧАЭС, - рассказывает он. - Когда я приехал на место аварии, то увидел огромное кладбище машин, огороженное колючей проволокой. Это были бетононасосы «Швинг», которые заливали разрушенный реактор - высокое здание без окон и дверей, все развороченное.
Александр Димов признается, что «сначала было немного страшновато, как в кино про войну, но за неделю обвыкся». Жили ликвидаторы в ста километрах от опасной зоны в пионерлагере «Интурист».
- Сначала нас расположили в стеклянной коробке, похожей на танцплощадку или закрытую беседку, - рассказывает он. - Народу в этой коробке было много - около 70 человек. Одна кровать стояла вплотную к другой. Затем переселились в домик.
К еде у ликвидаторов претензий не было. По словам Александра Димова, в рационе всегда присутствовали овощи, фрукты, мясо.
Дорога до реактора и обратно занимала шесть часов. Еще шесть часов уходило на работу. После этого смена менялась.
- На работу нас возили на двух автобусах, - вспоминает белогорский ликвидатор. - До перевала в «чистом», после - в «грязном», который ездил только в опасной 30-километровой зоне. Когда возвращались назад, процедура повторялась. Только мы, работники, проходили дизактивацию.
Каждый раз, попадая в опасную зону, люди облучались.
- По выходу на смену нам выдавали дозиметры, - рассказывает Александр Димов. - По окончании работ дозиметрист определял, какую дозу облучения получил рабочий. Я сам за месяц насчитал 35 рентген. Но ребята мне сказали, что это делать бесполезно. С этих показателей снимали 30 процентов и больше 25 рентген не записывали, так как с такой дозой человека было нужно сразу отправлять на пенсию. В итоге мне определили дозу облучения 17,65 рентген. А те, кто находился у «руля»: начальники, дозиметристы поставили себе такую дозу, которая была им выгодна. Хотя у реактора они и не появлялись. Конечно, не все, но основная масса.
Однажды в процессе работы Александр Димов получил дозу облучения 5 рентген.
- Тогда меня качало, тошнило и рвало, - вспоминает он. - Мне разрешили пропустить одну смену.
Невидимый противник был повсюду. По словам Александра Димова, «воздух был пропитан йодом, а немного не доезжая до ЧАЭС, стоял ржавый лес». Так радиация повлияла на массив соснового бора.
От радиации приходилось спасаться лимоном, чаем, икрой, клюквой и водкой.
- Я знаю, что водка разрушает печень, да и весь организм, - говорит Александр Димов. - Но ничего не поделаешь. Что-то надо выбирать. Я, конечно, не спец, но кто знает, дожил бы я до этих лет, если бы тогда не пил.
Сейчас Александру Димову 56 лет. У него есть удостоверение, значок ликвидатора, ряд льгот и квартира. Ему выдали деньги на ее покупку, но их не хватало и пришлось добавлять собственные. По словам Александра Димова, для этого он продал гараж. Однако не всем так повезло.
По словам специалиста-эксперта территориального отдела Роспотребнадзора Галины Яшиной, в январе прошлого года в Белогорске на очереди на жилье стояли пять граждан-участников ликвидации последствий радиационной катастрофы. Первый из них встал на очередь еще в 1994 году. Всего же по данным Роспотребнадзора в Белогорске насчитывается 50 человек, в разной степени пострадавших от аварии на ЧАЭС. Каждый из них имеет свои льготы, которые зависят от категории чернобыльца. Однако в прошлом году в санатории Александр Димов выяснил, что у чернобыльцев из других регионов пенсия в несколько раз выше, чем у ликвидаторов-белогорцев. Между тем, по мнению начальника Управления Пенсионного фонда Белогорска Елены Шитиковой, такого быть не может.
- Двойного стандарта в расчете пенсии для чернобыльцев нет, - рассказала она. - Единственное, в чем может разниться сумма, так это в базовой пенсии. Она зависит от стажа, заработной платы и категории, к которой относится пострадавший на ЧАЭС.
Если у чернобыльца возникли сомнения на счет размера его пенсии, Елена Шитикова советует написать заявление в Пенсионный фонд с просьбой предоставить ему в письменном виде расчет причитающихся выплат и подробные разъяснения. В ответ он их обязательно получит.