Не жизнь на селе

 

репортаж

 

15 октября корреспондент газеты «Сегодня» Елена Гладышева отправилась в село Томское Серышевского района, чтобы встретиться с его жителями. О том, какую пословицу часто вспоминали томчане, говоря о главе села, зачем ходят в ночной дозор и почему с сельских подворьев исчезают кролики и птица - в специальном репортаже.

 

Субботнее утро выдалось хоть и ветреным, но солнечным. Синоптики, правда, пугали, что будет дождь со снегом. Но нет, можно сказать, повезло. До Томского - минут пятнадцать на машине. Располагается село на правом берегу реки Томь, в паре десятков километров от Белогорска. И делится на две части - 1 и 2. Встреча была назначена в Томском-2. Ориентир - детская площадка перед заросшим пустырем…

 

Ничем особенным Томское от других амурских сел не отличается. Такие же улицы - то асфальт, то гравийка, то простое земляное полотно в ямах и ухабах. Одни дома добротные, ухоженные, с современными фасадами (таких немного), другие - скромные, с потемневшими от времени заборчиками и притуленными к ним лавочками (таких большинство). Третьи занимают нишу между первыми двумя. Есть еще одна категория домов - с заколоченными окнами и дверями, а то и вовсе без них и без заборов, с поросшими бурьяном дворами.

Почти полдень - а на улицах народу мало. Позже выяснилось - большинство сидели по домам, ждали машину «Почты России» с пенсиями. По пути мы ее увидели - она неспешно колесила по селу.

 

Олеся Скулкина приехала жить в Томское-2 четырнадцать лет назад. С супругом занимаются личным хозяйством - разводят домашнюю птицу, держат корову. В семье подрастают трое ребят. Она-то и встречала на детской площадке. И страшно волновалась.

 

- Я всем сообщила, что вы приедете, - сказала она, а голос ее звенел.

 

При желании можно было принять это за переживания насчет встречи с корреспондентом. Но она просто ужасно волновалась - за последние полгода ей уже не раз приходилось «биться» за правду и за село.

 

Машина останавливается возле самодельной детской площадки - песок, качели, небольшой заборчик, выкрашенный в яркие цвета. Когда-то здесь был огромный поросший бурьяном и кустарником пустырь. Он пугал не только детей, но и взрослых. Теперь силами молодой женщины пустырь уменьшился в размерах вдвое. На остальное сил (и средств) у нее не хватило.

 

- Я две тысячи (рублей) отдала за то, чтобы убрали помойку напротив дома, расчистила все под детскую площадку. Но не факт, что не заберут этот кусок земли. Просила власти прошлой зимой каток залить. Сказали, воды нужно - десять машин. И по 30 литров бензина - каждую заправить. С соседями подсчитали и поняли, что это просто нереально, - рассказывает Олеся.

 

То есть, чтобы дети зимой могли кататься на коньках и играть в хоккей, простые люди должны были оказать спонсорскую помощь муниципалитету - купить триста литров бензина, заплатив за это больше 11 тысяч рублей. А вроде как вопрос спортивного развития детей и молодежи - приоритетная задача государственной политики. Так сказал президент страны. Но по всей видимости, не в отдельно взятом, маленьком частном случае в небольшом амурском селе.

 

Другая проблема - масштабнее и серьезнее.

 

- Освещения у нас по Колхозной нет никакого. Только в самом конце, где школьная остановка. Темень. Как только солнце садиться - хоть глаз выколи. Страшно по вечерам ходить, детей после кружков и секций, когда они из Томского-1 возвращаются, обязательно встречаем.

 

- Что, так опасно? - тревожно уточняю. - А что же ваш глава, к нему обращались за помощью?

 

- Бесполезно к нему обращаться. Да мы и его практически не видим. Один раз - на сходе, когда «воевали» за землю. Так нам теперь и коров пасти негде. Второй раз видели в мае...

За разговором и осмотром окрестностей подходим к небольшому сельскому магазинчику. Он находится сразу же за детской площадкой и второй половиной пустыря. Хозяйка магазинчика Людмила встречает с грустной улыбкой. На вопросы отвечает со вздохом.

 

- Жалуются все на главу. Ничего хорошего от него не видели. Я тоже. Когда было подтопление, комиссию вызывала. Она признала, что было затопление и дома, и магазина. Причем, хорошее - у меня были очень большие убытки. Его вызвали на суд, а он сказал: ничего, там все в порядке. И все. А сам ведь даже не заходил в дом, в воротах стоял. И я ничего не получила...

 

Потом она рассказала, как случился пожар. А глава вообще не приехал.

 

- А ведь все погорело - и электростанция, и центробежка, и вся проводка… До сих пор оклематься не можем, - с какой-то тяжкой обреченностью заканчивает свою историю Людмила.

 

- Пошли на улицу, - резко говорит Олеся. Ее звонкий голос стряхивает надвигающееся уныние. - Сейчас остальные подойдут. Надо их послушать.

 

И мы выныриваем из малюсенького торгового помещения на солнечный свет. К идущим навстречу женщинам. Их было пять. Или шесть. Не важно. Они были разного возраста, но думали и говорили почти одинаково. Видно было, что устали. Устали от всего, что происходит в селе, а именно - на их улице Колхозной. Устали от безразличного к ним отношения со стороны местных властей.

 

Начиная с ранней весны, рассказывали женщины, то в одном месте улицы, то в другом вспыхивают пожары. То дом загорится, то сено, то заброшенное строение. Опасаются селяне и заброшенных участков, заросших травой и бурьяном.

 

- За моим домом есть участок - там трава выше человеческого роста, - говорит Людмила. - У него есть собственник. Так этот участок кому-то отдали - хотел человек достроить дом, вычистил участок, подготовил все. А тут отыскалась хозяйка. Не дали человеку довести все до ума… Когда трава снова в рост пошла, вызвали мы Сухинина (Василия Матвеевича, главу администрации с. Томское, - прим. автора). Там рядом дом бабушки Вали стоит. Ведь чуть вспыхнет трава - и все, остался человек без дома. Он подъехал, спрашиваем: что делать, шесть раз уже тушили тот бесхозный дом? А в ответ: ищите того, кто скосит, отправляйте ко мне, а я ему заплачу. «Здрасьте…», - все, что и осталось сказать...

 

Бабушка Валя сказанное подтверждает:

 

- Страшно мне. У меня дом совсем рядом. Председателя вызывала, говорю: траву-то скосить надо. А он: нанимайте людей. А кого я найму, мне ведь 70 с лишним лет! Не самой же косить!

 

- А почему глава тех же алиментщиков не направит на эти работы? - вдруг спрашивает одна из женщин. - Помните, Меньшиков постоянно у нас косил - отрабатывал свои алименты?

 

- И то правда, - дружно соглашаются женщины. И тут словно плотина рухнула. Они начинают говорить, говорить, видно - стараются сдерживаться, чтобы не перебивать друг друга. Но дается им это с трудом.

 

- Мы думали, что все эти пожары из-за земли, которую глава отдал в аренду армянам. Но потом мы с ними встретились, поговорили. Их хозяин объяснил, что платит 200 тысяч в счет аренды. И частью земли не пользуется. Поэтому обратился с просьбой, чтобы администрация ему пересчитала налог. А после этого из 13 дворов, что держат коров, четыре решили продавать своих кормилиц, потому что Сухинин сказал: вот вам земля для выпаса скотины, за нее надо платить. Да сумма немаленькая прозвучала, тысяч сто. И если посчитать, то получается, что тысяч по двадцать в год надо заплатить за землю, плюс пастуху 800 рублей в месяц… Это ж какая ценная корова будет. Где ж мы выживем-то? Поля все поотдавали неизвестно кому… Нет, известно, конечно, но не нашим, деревенским. Мы каждая держали по несколько коров, но многим пришлось их вырезать, потому что пасти негде! А ведь раньше такого не было… Этот армянин выкосил сою, разрешил попасти коров. Они и пасутся, утром сегодня первый раз молоко увидели. А так не видим, коровы в селе как на полигоне - на одном месте…

 

- Вы чего тут собрались? - раздается вдруг. К группе подходит еще одна жительница села.

 

- Да вот, Ира, рассказываем, как живем. На счет главы, что ничего не делает для нас…

 

- Мать, да Бог с тобой…

 

В ответ - дружный смех.

 

- Что, все делает? - толкают ее в бок. И со смехом продолжают:

 

- Что, не видела, как дороги ночью у нас делают, асфальт укладывают, чтобы никто не знал?

 

- Где, какой асфальт? - изумляется Ира.

 

- Ямочный! - взрываются смехом селянки.

 

- Я здесь родилась и выросла, - говорит Ирина. - Как колхоз построил эту дорогу по Колхозной, так она и есть. Потопом два километра вымыло, а они десять метров возле меня сделали, и все, больше ничего. Для отчетности, видать. Хотя вымыто больше...

 

- Говорят, что 8 млн было выделено на дороги…

 

- Какие 8 млн, какие дороги? Я по Ленина живу, вода через меня шла, едва не уплыла.

 

- Мы тут еще про то говорим, что коров пасти негде…

 

Ирина кивает. И без тени улыбки, с горечью констатирует факты, перед которыми поставила жизнь.

 

- Сейчас мы будем все коров вырезать, потому что земля отдана. Я - мать восьмерых детей, держу одну корову для них. И я не смогу ее больше держать, потому что надо платить каждый месяц налог 3 тысячи. И покупать молоко не смогу - где ж по 64 рубля за коробку наберусь, когда мне пять пачек в день надо?.. Но даже если держать - подпалят сено, сгорит дом, останусь ни с чем с детьми. Куда пойду?

 

- Чикаго у нас, - горько шутит Олеся. - Наш околоток «Марьиной рощей» называют. А все потому, что два раза в неделю мы либо горим, либо у нас воруют. Вот и не спим.

 

А не спят, потому что дежурят. Ходят томчанки в ночные дозоры, чтобы если не поймать, то хоть спугнуть либо заметить вора-поджигателя. Параллельно с полицией. Участковые в селе дежурят постоянно. Правда, своего сельского участкового в Томском нет. Приезжают сотрудники из районного отдела. Так и проходит ночь: по одной улице идет дозор из жителей Томского, а по другой шуршит гравием полицейский УАЗик.

 

Наш разговор прерывается - рядом тормозит полицейская машина.

 

- Таак… что за сходняк у вас? - сотрудник полиции улыбается. Женщины улыбаются в ответ.

 

- Несанкционированный митинг…

 

- Серьезно?

 

Женщины в ответ весело шумят.

 

- А вы кто? - интересуюсь у представителя силовой структуры.

 

- А вы кто? - спрашивает он в ответ.

 

Представляюсь. Даже и удостоверение доставала. Не понадобилось.

 

- Майор полиции, Королюк моя фамилия. Участковый.

 

- Участковый, бабоньки! Вот он! - обрадовано кричат женщины. - А мы на вас наговариваем… но вот увидели. А был же другой?

 

- Что слышно, уважаемые? - обращается майор Королюк к селянкам.

 

- Что слышно… Это мы у вас должны спрашивать. Каждый сидит, караулит свое хозяйство. Собаки спущены, детей встречаем по вечерам.

 

- Никого не видели?

 

- А кого мы увидим, если света нет. Только силуэты в темноте. Три фонаря по Колхозной…

 

- А к главе обращались? – неосторожно затронул «больную» тему участковый.

 

- А где он? Мы его не видели! Вон, участок видите нескошенный? Предлагает людям заняться этим самим! Мы, что ли, должны бесхозными участками заниматься? У нас своих забот хватает, - зашумели женщины.

 

«Несанкционированный митинг» стал привлекать внимание. К нам начали подтягиваться люди. Видя такое, участковый стал прощаться.

 

- Вы у нас какую, четвертую ночь дежурить будете? - все не хотели отпускать его томчанки. - Вы когда по деревне колесить будете, иногда выходите, смотрите, кто под бугром прячется. Там видели накануне пожара двоих. Поймаем, живыми не уйдут…

Участковый уезжает. А мы все вместе направляемся к дому многодетной семьи Кастрикиных, что сгорел 11 октября.

 

По данному факту, сообщили позже в полиции, возбуждено уголовное дело. Родителям и их троим детям - девочкам, теперь нужна помощь. И, как стало известно, она оказывается. По линии соцзащиты и со стороны неравнодушных людей. Дом восстановлению не подлежит - сгорел практически полностью. Поэтому Кастрикины жилье сняли - арендовали в селе частный дом.

 

От руин сгоревшего дома многодетной семьи идем во двор семьи Шандориных. Этой осенью из-за поджога они остались без сена - сначала огнем было уничтожено 70 рулонов, затем еще 30. И все - в ночь. В один миг было уничтожено более ста тысяч рублей - сумма немаленькая для любой сельской семьи. Помощь в администрации оказали, но, признаются потерпевшие, это как капля в море… Уголовное дело также возбудило. Поджигателей пока и здесь не нашли.

 

И вот мы уже стоим напротив клуба. Томчане делятся тревогами, что будто его судьба уже решена - продадут, а новый хозяин переделает под магазин. Вот и стекла несколько раз били. Кто - неизвестно. А клуб нужен, утверждают они. В каждой семье - по несколько детей. А малышам где-то чем-то заниматься надо. До Томского-1 - далеко. А клуб - здесь, рядом. Его работники с ними занимается, праздники устраивают, своими силами здание отапливают.

 

- Заберут клуб, и некуда детям будет ходить, - с горечью говорят матери.

 

В какой-то момент обращаем внимание на людей в форме. Они неторопливо двигались от дома к дому по три-четыре человека. Мне рассказывают, что увидеть такое - большая редкость. Поэтому жадно вглядываюсь.

 

- До этого никогда подобного не видели. А сегодня у них, похоже, кризис. Или бензин появился, - томчане подозрительно смотрят вслед сотрудникам полиции.

 

Незаметно перемещаемся к ним поближе. Избежать столкновения одной из групп людей в форме с томчанами не удается. Разговор начинается с претензии со стороны сотрудницы полиции. Мол, люди ничего говорить не хотят, на контакт не идут: не видели, не слышали, не знаем…

 

Однако с ней не соглашаются. Заявления о поджогах и кражах написаны и зарегистрированы. Как положено. Хотите поговорить? Да, пожалуйста!

 

- Мое заявление подано, - рассказывает один из жителей села. - Я на работе с восьми до восьми. Обворовали дом, вынесли компьютер - теперь плачу за него немалый кредит. А ребенок без компьютера занимается. Что теперь, в новый кредит залезать? От телевизора пульт забрали. Наверное, хотят позже вернуться… Покрывало сорвали с кровати, в доме насвинячили, да еще в детскую чашку эту сволочь стошнило… Телевизор отключили, но унести не успели. Соседка видела, кто. Но боится, молчит. Думает, что ее сожгут. А чего вы хотели? И результата пока нет…

 

- Село страдает и люди вместе с ним. Запустение началось года четыре как. Не нужны мы со своими проблемами главе. По вечерам боимся ходить по темным улицам, - продолжали томчане. - Пожары случаются в начале девятого вечера. Горят сено, дома. Многие люди боятся - рот заткнут и клочка земли не дадут, а последнее - отберут. Люди продают коров, потому что нечем кормить. Сено сгорит - и не знаешь, то ли корову продавать, то ли в петлю лезть…

 

Тут люди переходят к проблеме воровства домашней птицы. За последние полгода многие дворы Томского-2 лишились домашних пернатых.

 

- Восьмого у меня гуси «улетели на юга», - рассказывает одна из женщин. И смотрит в небо. Но там ее гусей нет. Продолжает:

 

- Собака лает, я сено с одной стороны двора караулю, чтобы не подожгли. А они в сарай залезли… Сволочи.

 

А кто ж еще. Птица обходится недешево сельским жителям. И дело не столько в деньгах, сколько в силах и терпении, которые нужны, чтобы вырастить здорового гуся или курицу.

 

- У меня цесарки «ушли», тоже темной ночью, - добавляет другая томчанка. - У соседей кроликов вытащили…

 

- А у нас индюков вынесли, - вздыхает следующая. - А они ж тяжеленные. Явно не в одиночку кто-то орудовал.

 

- И все происходит по Колхозной, - приходят к общему знаменателю женщины. - А все почему? Потому что освещения толкового нет. Сейчас нас попотрошат, и перейдут к тем, кто по ул. Ленина живет. А потом к нам за годовалыми вернуться. Вот такой круговорот. Как говорится: «Спасение утопающих - дело рук самих утопающих». Это про нас...

 

Есть у жителей села подозрение, кто является зачинщиком всего происходящего на селе. Даже знают, у кого слишком часто горит перо в печи. И надеются, что когда-нибудь схватят вора за руку.

 

Впрочем, не только этого опасаются томчане, а еще безразличия к их заботам и проблемам, невнимания к просьбам, пренебрежения. Потому под конец встречи попросили спросить у местного главы: а что он-то думает?

 

Но телефонный разговор с главой села Томское Василием Сухининым как-то не задался. Давать какие-либо комментарии он отказался. Его больше волновало, почему журналист не уведомил его о своем приезде в село. А раз не уведомил - значит, все сказанное людьми сродни сплетням и клевете. Но когда ему пришлось напомнить, что именно он запретил открывать помещение клуба, где жители села хотели встретиться с журналистом, заметно занервничал. И ответствовал, что проблем на селе нет, освещение на Колхозной есть, краж и пожаров происходит не так уж и много…

Елена Гладышева