В её кабинете стоят сухоцветы, а на сейфе закреплён магнитами-смайликами рисунок, выполненный карандашом. На нём - Фемида, одной ногой стоящая на пачке банкнот и змее, с весами и мечом в руках. А к ней тянется из-за решётки рука с огромной розой. И надпись: «Елене Викторовне!». Статуэтка Фемиды тоже есть - стоит рядом с компьютером. «А где же молоток?» - «А его ни у кого в суде нет, - отвечает она. - Только у коллеги, да и то сувенирный…».

 

С федеральным судьёй Белогорского городского суда Еленой Луценко мы встретились накануне 8 Марта. Мне нравится общаться с представителями Фемиды - у них в практике много интересных историй и примеров. Познавательных всегда. Впрочем, и то, как они приходят на судебную стезю, небезынтересно. Потому что не всегда это простой и лёгкий путь.

 

- После школы я окончила финансово-экономический колледж, - рассказывает Елена Викторовна. - Но поняла, что цифры - это не моё. Неинтересно. Многие говорили, что из меня выйдет толковый юрист, решила поступить в АМГУ на юридический факультет, окончила его, получила ещё и высшее юридическое образование. После год отработала адвокатом. Но поняла, что адвокатура - это тоже не моё. Оказалось сложным защищать человека, говорить в суде, какой он замечательный, зная, что на самом деле это далеко не так.

 

После попробовала себя в аудите. Затем, в марте 2006-го, пришла в Благовещенский горсуд. Председатель суда прямо сказал: «Если хотите чего-то добиться, то начинать надо с самых низов, чтобы знать всю «кухню». С тех пор работаю в судебной системе и ни одного дня об этом не пожалела. Карьерный рост состоял из нескольких этапов: начала работу с секретаря судебного заседания, в 2008 году стала помощником судьи, и в октябре 2010 года ушла вслед за ним в Амурский областной суд. В декабре 2017 года Указом президента России была назначена федеральным судьёй в Белогорский городской суд, где непосредственно приступила к работе уже в январе 2018-го.

 

- То есть, работая помощником, Вы сдали экзамен на должность судьи? Сложно было?

 

- Непросто, ведь чтобы стать судьёй, нужно разбираться во всех отраслях права. Это потом уже судьи в многосоставных судах специализируются по какой-то одной отрасли, а вот экзамены приходится сдавать и по уголовному, и по гражданскому, и по административному праву.

 

- Иначе говоря, знания должны быть более чем обширными. Это реально?

 

- Реально. Все проходят эту процедуру, перешагнуть, пропустить какой-то этап нельзя. Результаты экзамена действительны три года. Мне пришлось сдавать экзамен дважды из-за окончания срока его действия.

 

- Вы сменили прописку областного центра на белогорскую. Сложно было начинать здесь?

 

- Честно говоря, первые полгода я просто ненавидела этот город, не понимала, куда попала, что тут делаю. Во-первых, в съёмной квартире было очень холодно, плюс кабинет в суде достался самый холодный. Сначала сын-восьмиклассник, который переехал сюда вместе со мной, болел, начались проблемы с учёбой, затем заболела я… Да ещё машина постоянно замерзала. Не знала, куда, к кому обращаться за помощью. Ещё не могла привыкнуть к тому, что промышленные магазины работали до пяти часов, при этом мой рабочий день заканчивался задолго после.

 

В общем, не ладилось у нас сначала с Белогорском. Но потом подыскала более удобный вариант жилья, ребёнок втянулся в учебу, нашел общий язык с учителями, с одноклассниками. И наша жизнь в городе наладилась, постепенно адаптировались.

 

- Получается, в Белогорском суде Вы работаете пять лет. За эти годы много рассмотрели дел? Какие запомнились?

 

- Много. А запомнились, однозначно, общественно резонансные. К примеру, коррупционные. Или дело, по которому проходили четверо мужчин, занимавшиеся вымогательством у предпринимателей. Очень нелегко мне далось дело подростка, который убил своего тренера из-за ревности. У меня сын учился в той же школе, что и подсудимый, только на год младше. Так что всю боль близких, как одной, так и другой стороны (потерпевшей и подсудимого) принимала очень близко.

 

 

- Однако приговор многие посчитали «мягким» - 6 лет и 4 месяца лишения свободы с отбыванием срока в колонии общего режима. Все, кто следил за процессом, не поняли - почему так мало?

 

- Главный момент здесь - обвиняемый на момент совершения преступления был несовершеннолетним, поэтому к нему применимы сокращённые сроки. Но хочу отметить именно то, что у нас очень много диванных критиков, которые любят оценивать работу суда и судей. Мол, не могут принять справедливое решение.

 

Однако давайте вернёмся к нашей любимой теме - суд присяжных заседателей. Недавно апелляционная инстанция Амурского областного суда отменила оправдательный приговор Белогорского городского суда, вынесенный с участием присяжных заседателей, и отправила дело на новое рассмотрение, следовательно, в ближайшее время предстоит новое формирование коллегии присяжных… Так что, пожалуйста, приходите к нам в качестве «народных судей», примите участие в процессе, выскажите своё мнение. Однако, люди, простые обыватели, как правило боятся брать на себя такую ответственность. Профессиональному судье деваться некуда, он обязан принять решение, обязан решить судьбу человека. Эта наша работа и мы должны выполнять её добросовестно, качественно, назначать наказание в рамках действующего законодательства с учётом всех обстоятельств, о которых мы не всегда можем рассказать, довести в подробностях до общественности.

 

- А первое дело помните?

 

- Конечно! Хотя, по факту, оно ничем не примечательно. Подсудимый, ранее судимый мужчина, обвинялся сразу по нескольким фактам сбыта наркотических средств, которые он категорически не признавал. В процессе  пытался устроить «кастинг» адвокатов - этот ему не нравится, другой тоже. А ещё писал многочисленные ходатайства. В общем, заявляет очередное ходатайство в ходе процесса, передаёт его в письменном виде, в файле. Я беру файл и пальцами чувствую, что там что-то ещё внутри. Осторожно вытаскиваю и вижу, что помимо ходатайства там карандашный рисунок...

 

- Это он висит на Вашем сейфе?

 

- Да, именно. Преподнёс в судебном заседании вместе с ходатайством.

 

- И подобное внимание подсудимые часто оказывают судьям?

 

- Бывает. И в любви признаются, и письма пишут из колонии. Кто-то рисунки передаёт, как мне (смеётся).

 

- И чем закончилась история с автором рисунка?

 

- Этот мужчина отбывал наказание, приговор не обжаловал. Но позже обратился с ходатайством на замену его более мягким наказанием, которое было распределено мне для рассмотрения, что не противоречит требованиям закона. Рассмотрев его, я оснований для его удовлетворения не усмотрела. И когда оглашала решение, он мне с такой обидой заявляет: «Ну, Елена Викторовна!..». Мол, после такого моего признания… Я в ответ: «Ну, Евгений Владимирович, давайте не будем переходить на личности. Если Вы не согласны, то в порядке, установленном законом, пожалуйста, обжалуйте».

 

Другое уголовное дело - мошенничество с квартирой, по подделанному завещанию. Подсудимый в момент рассмотрения дела в суде находился на подписке о невыезде. Так вот, он в один день пришёл, попросил разрешение съездить в отпуск в Таиланд, свозить туда семью. Я не возражала, напутствовала словами: «Главное, вернитесь, в море не утоните…». Процесс был долгий, сложный, по результатам которого мужчина отправился отбывать наказание в места лишения свободы. А в прошлом году, в один из дней, спускаюсь по лестнице и в этот момент заходит мужчина, расплываясь в улыбке: «Здравствуйте, я вернулся!». Оказалось, уже отсидел срок и вышел на свободу. Повёл себя очень позитивно при встрече, придя в суд для решения каких-то вопросов.

 

- Вы так рассказываете о тех, кто нарушил закон, словно они Ваши давние знакомые…

 

- А так часто бывает. Более того, за годы работы они не стали разве что родными. Сначала у кого-то они потерпевшие, затем - свидетели, после - подсудимые. Сначала назначаешь им условный срок, а они продолжают нарушать закон - «закрываешь». И так по кругу - одни и те же, нередко семьями, даже поколениями - сначала отца судишь, потом сына, а там и племянник на скамье подсудимых оказался. И через время снова с ними встречаешься.

 

- И многие возвращаются на скамью подсудимых?

 

- В процентном соотношении не скажу, но немало. Работаю всего шестой год судьёй, но уже многих знаю, как говорится, в лицо. Пересекаешься с ними не только при рассмотрении уголовных дел, но и административных правонарушений. Назначаешь им либо исправительные, либо обязательные работы, а они уклоняются и опять возвращаются в порядке исполнения приговоров. В общем, круговорот одних и тех же лиц…

 

- Почему так происходит?

 

- Возможно, потому, что у нас на территории области расположены две колонии строгого режима. Одна в Среднебелой, там сидят те, кто впервые нарушил закон. И в Возжаевке, где сидят исключительно рецидивисты, причём, многие местные, амурские.

 

- Но исключения есть все же?

 

- Несомненно. К примеру, несовершеннолетние, которые в силу своего возраста и неоформившегося сознания не понимают, куда сунули свою голову.

 

- Елена Викторовна, но почему Вы выбрали именно уголовное право?

 

- Ну, кто-то же должен рассматривать уголовные дела, не всем же заниматься цивилистикой (учение о гражданском праве), рассматривать земельные споры, бракоразводные процессы, делить наследство и другое. Это ведь очень тяжело, каждый идёт в суд со своей проблемой и порой в судебном процессе выворачивается наружу немало «грязного белья». А судье нужно выслушать каждую сторону, чтобы затем принять решение.

 

У нас тоже непросто, хотя не все процессы в уголовной коллегии суда сложные и запутанные. Чаще судьям приходится рассматривать бытовые преступления, преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств: поехали, конопли нарвали, по пути попались полицейским. Или шёл мимо, увидел телефон лежит, зачем добру пропадать, возьму с собой. Выпивали вместе, друг друга оскорбили, подрались, кто-то оказался в больнице…

 

И потом, в институте я училась по направлению «Криминалистика», для меня уголовное право изначально было ближе, интереснее.

 

- Как Вы относитесь к фразе: «Российский суд - самый гуманный суд в мире?»…

 

- Эта фраза, которая пришла из советских времён, некорректна сама по себе. Речь скорее идёт не о гуманности, а о справедливости. Если мы говорим, например, об уголовном деле, то наказание должно быть справедливым - соответствовать личности подсудимого, тяжести содеянного, соответствовать закону. Гуманность к преступникам - это немного не про суд.

 

Однако сейчас всё же вектор судебной политики направлен на гуманизацию, в нашем регионе действуют четыре центра, где исполняется наказание в виде принудительных работ. Если санкцией статьи предусмотрены такие виды наказания как исправительные и обязательные работы, при отсутствии к тому прямого запрета уголовного закона, стараемся назначать именно эти виды.

 

- А есть в подобной гуманизации смысл?

 

- Уверена, что есть. Ведь кто-то действительно может оступиться. И человеку нужно дать шанс. Но, как правило, наши «клиенты» - это люди с криминальным прошлым, рецидивисты. Поэтому и наказание назначается всегда более строгое. Однако судьи всегда индивидуализировано подходят к его назначению, учитывая все обстоятельства, как дела, так и личности. Кроме тех случаев, которые квалифицируются по ст. 264.1 УК РФ (нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств). Если человек вновь садится за руль пьяным, будучи привлечённым к ответственности за управление в состоянии алкогольного опьянения, либо уже имеющий судимость, то тут суровость наказания неизбежна. Данный вид преступлений несёт большую общественную опасность.

 

- Елена Викторовна, до этого года судьи оглашали приговоры полностью. Не уставали?

 

- Было нелегко. Есть очень объёмные приговоры, оглашение которых занимало не один, а несколько дней.

 

Но мы обязаны были читать текст приговора полностью. Однако 9 января 2023 года вступили в силу изменения в Уголовно-процессуальный кодекс, согласно которым теперь судьи оглашают по всем принимаемым решениям только вводную и резолютивную части. Это значительно облегчило нашу жизнь и экономит время.

 

Кроме того, те, кто не первый раз оказался на скамье подсудимых, зачастую возмущались: зачем вы все читаете, скажите наказание и всё! И их понять можно было. Ведь сначала они знакомятся с делом на следствии, затем обстоятельства читает гособвинитель, когда предъявляет обвинение, потом мы исследуем все доказательства. После суд собирает это в единый документ и всё это заново зачитывается. Так что внесение изменений в УПК значительно упростило работу. И не только. Теперь можно вести уголовные дела по видеоконференцсвязи при наличии ходатайства подсудимого, за исключением дел с участием присяжных заседателей. Плюс увеличились сроки обжалования приговоров - с 10 до 15 суток…

 

- А если подсудимый ведёт себя агрессивно, это сказывается на размере его наказания?

 

- Нет, конечно. Если подсудимый не реагирует на замечания председательствующего судьи, он может быть удалён из зала судебного заседания и дело рассматривается в его отсутствии с участием защитника, точно так же, как то предусмотрено уголовно-процессуальным законом.

 

Но нарушение порядка в судебном заседании, оскорбительные высказывания в адрес председательствующего или иных участников процесса может повлечь за собой привлечение к уголовной ответственности. В моей практике тоже был случай, когда меня признавали потерпевшей, а человек был привлечен к уголовной ответственности за оскорбительное высказывание.

 

- Но подсудимому всегда ведь даётся последнее слово. Оно влияет на что-то?

 

- Последнее слово - это та стадия судебного разбирательства, после которой суд постановляет приговор. Последнее слово должно оставаться за подсудимым, потому что все уже всё сказали и больше говорить они не имеют права. Для него это последний шанс ответить на всё, что происходило в ходе заседания. Сказать судье те слова, с которыми он уйдет в совещательную комнату. Это, можно сказать, последний крик души, чтобы донести до суда свое видение ситуации.

 

- Бывает жалко подсудимого?

 

- В законе прописано: судья, вынося приговор, должен руководствоваться своим внутренним убеждением. И как бы ты не старался абстрагироваться, не хотел отключить свои эмоции, мы же не роботы, мы люди. Поэтому иногда - да… Но это не отменяет того, что ты должен принять решение.

 

- Кому легче быть судьёй - мужчине или женщине?

 

- Разницы нет. Но женщине всегда тяжелее рассматривать преступления против половой неприкосновенности. Потому что жертва, как правило, женщина, девушка, девочка. Однако приходится собирать волю и себя воедино.

 

- Полагаю, судебный процесс - это психологически нелегко. Как восстанавливаетесь?

 

- По-разному. Стараюсь не пропускать интересные выставки в областном центре, концерты, спектакли. И неважно, какой день недели. Нередко бывает так - провела процесс, села на машину и через два часа в Благовещенске на каком-то мероприятии. А вообще моё личное место силы - ПушкаревАртГаллерея в Благовещенске. Там я прихожу в себя и напитываюсь позитивом. Иначе от работы может произойти выгорание.

 

А ещё очень люблю выкладывать картины алмазной мозаикой, вязать, читать. А когда начинается весна, то по выходным еду в Поярково, за 240 км, где живёт мама, помогаю ей с участком. Очень люблю работать с землёй, любоваться цветами, которых так много в мамином палисаднике и составлять из них букеты, которые потом стоят у меня в кабинете.

 

- Елена Викторовна, не могу не спросить: Вы живете в городе, где также живут те, кого Вы осудили. И люди они - разные…

 

- Если зацикливаться на этом, постоянно думать, то начнёшь шарахаться от собственной тени. Хотя было в практике, один заявил: он-то выйдет, а ты ходи и оглядывайся… Или вот: двое подсудимых, один сидит за решёткой, другой находится на подписке о невыезде. И работает охранником в магазине, куда я хожу за покупками. И что теперь, мне туда не ходить?

 

Знаете, на самом деле со мной часто на улице здороваются. Обычно я не узнаю человека, но предполагаю, что это кто-то из нашего «контингента». И всегда здороваюсь в ответ. Мы все люди, живём в одном городе, в одном обществе, и у каждого своя жизнь. Не сбегать же в другой город или страну.

 

- А как Вы относитесь к заповеди: «Не суди, да не судим будешь?».

 

- Эту тему мы как-то обсуждали с коллегами и сошлись во мнении, что заповедь больше про «не осуждай». Мы - судьи и выполняем свою работу, оцениваем действия человека в рамках уголовного закона, совершил он преступление либо не совершил. И мы никогда не осуждаем его за действия с морально-этической точки зрения.